顏回見仲尼請行。曰：「奚之？」曰：「將之衛。」曰：「奚為焉？」曰：「回聞衛君，其年壯，其行獨，輕用其國，而不見其過，輕用民死，死者以國量乎澤，若蕉，民其無如矣。回嘗聞之夫子曰：『治國去之，亂國就之，醫門多疾。』願以所聞思其則，庶幾其國有瘳乎！」
Янь Хуэй пришёл к Конфуцию, чтобы испросить позволения отправиться в путь.
— Куда собрался? — спросил его Конфуций.
— В царство Вэй.
— Зачем это?
— Я прослышал, что вэйский правитель, возмужав, стал вести себя эксцентрично. Бездумно эксплуатирует страну, не видя, насколько ошибочны его действия. Легко посылает людей на смерть — и трупы покрывают страну, как ряска заболоченный пруд. Народ уже просто не знает как быть. А я слышал, Вы говорили: «Уходи из той страны, где всё в порядке, и направляйся в ту, где царит хаос», и «Перед домом целителя всегда много больных». Вот я и подумал, что, если сделаю, как Вы говорили, возможно, царство Вэй сможет получить исцеление.
仲尼曰：「譆！若殆往而刑耳！夫道不欲雜，雜則多，多則擾，擾則憂，憂而不救。古之至人，先存諸己，而後存諸人。所存於己者未定，何暇至於暴人之所行！
— Ха! — усмехнулся Конфуций. — Если направишься туда, тебя просто казнят. Дао не терпит всех этих хитросплетений и мудрёных комбинаций: начинаешь мудрить — вопросов становится только больше, вопросов больше — в концов концов они приведут в смятение твой ум, взбаламученный ум породит тревогу и постоянное беспокойство — и тут уже пиши пропало.
Совершенные мужи древности сначала заботились о собственном спасении, а уж затем о спасении других. А если человек ещё не утвердился в собственном спасении, разве ж будет у него досуг интересоваться деяниями какого-то там тирана?
且若亦知夫德之所蕩，而知之所為出乎哉？德蕩乎名，知出乎爭。名也者，相軋也；知也者，爭之器也。二者凶器，非所以盡行也。
且德厚信矼，未達人氣；名聞不爭，未達人心。而彊以仁義繩墨之言術暴人之前者，是以人惡有其美也，命之曰菑人。菑人者，人必反菑之，若殆為人菑夫！且苟為悅賢而惡不肖，惡用而求有以異？
К тому же ты же знаешь, зачем люди трясут своими достоинствами и демонстрируют свой ум. Трясут достоинствами — чтобы завоевать авторитет, демонстрируют ум — чтобы показать своё превосходство. Авторитет используется, чтобы потеснить соперников, а ум — как инструмент в этой борьбе. И то, и другое суть орудия, сулящие беду, их нельзя использовать огульно.
Вот и получается, что человек, действительно обладающий добродетелями и непоколебимо честный, не бывает знаменитым. Не стремящийся к известности не будет авторитетом. А не будучи авторитетом, с помощью натужных речей о человеколюбии и справедливости пытаться предстать перед людьми в выгодном свете — значит использовать чужие недостатки для выпячивания своих достоинств. А это уже называется «подрыв авторитета власти», или «вредительство». А вредителя во благо страны неминуемо повредят в ответ. Так что в итоге ты погибнешь «ради людей»! Ну а если с натяжкой предположить, что сатрап твой любит людей добродетельных и ненавидит порочных, то тогда тем более что за резон идти туда в нелепой надежде, будто бы именно твой приход всё изменит?
若唯無詔，王公必將乘人而鬥其捷。而目將熒之，而色將平之，口將營之，容將形之，心且成之。是以火救火，以水救水，名之曰益多。順始無窮，若殆以不信厚言，必死於暴人之前矣。
Если же будешь ему поддакивать и не будешь наставлять, он непременно станет унижать тебя и оспаривать твои заслуги.
Твой взор ослеплён, и блеск твой притушен,
Слова подбираешь, тирану послушен,
Твой облик — покорность, твой ум затвердел, —
Уверен, что жизни такой ты хотел?
Это всё равно что огнём тушить огонь, а водой спасать от наводнения — то есть ещё больше способствовать бедствию. Подчинишься ему вначале — и конца этому уже не будет, и в итоге, когда он перестанет верить твоим возвышенным речам, тебя неминуемо казнят у него на глазах.
且昔者桀殺關龍逢，紂殺王子比干，是皆修其身以下傴拊人之民，以下拂其上者也，故其君因其修以擠之。是好名者也。昔者堯攻叢枝、胥敖，禹攻有扈，國為虛厲，身為刑戮，其用兵不止，其求實無已。是皆求名、實者也，而獨不聞之乎？名、實者，聖人之所不能勝也，而況若乎！雖然，若必有以也，嘗以語我來！」
Так в прошлом Цзе казнил Гуань Лунфэна, а Чжоу — принца Бигана. А ведь оба казнённых тоже занимались самосовершенствованием и полагали, что это даёт им право будучи в подчинённом положении пытаться радеть о благе народа и перечить вышестоящим. Вот и получилось, что эти совершенные мужи из-за своего совершенства и были репрессированы. Вот она любовь к славе.
Или в древние времена император Яо атаковал князей Цун, Чжи и Сюао, а Юй — Юху. Их княжества превратились в руины, а сами они были казнены — всё потому, что эти правители всё время пытались с кем-то воевать, без удержу стремились к величию. Все они просто жаждали славы и величия, — неужели ты не слышал про это? И даже совершенные мудрецы не всегда могут победить это в себе, а уж про тебя и говорить нечего. Впрочем, ты наверняка имеешь свои соображения на этот счёт, давай-ка расскажи, я послушаю.
顏回曰：「端而虛，勉而一，則可乎？」
曰：「惡！惡可？夫以陽為充孔揚，采色不定，常人之所不違，因案人之所感，以求容與其心。名之曰日漸之德不成，而況大德乎！將執而不化，外合而內不訾，其庸詎可乎！」
Янь Хуэй сказал:
— А если я не буду поддакивать, а буду строгим и холодным, убедительным и настойчивым, тогда получится?
— О, да какое там! — воскликнул Конфуций. — Вэйский правитель спесив до крайности и эмоционально неустойчив, обычные люди не противоречат ему, боясь подать повод быть униженными, ибо он, потакая своему настроению, не считается с чувствами других. Можно сказать, что тут даже постепенное развитие обычной добропорядочности и то не вариант, а что уж говорить о стремлении наставить его на путь высшей нравственности. Он будет упорствовать и не будет меняться, внешне соглашаясь, но внутри не придавая этому никакого значения. Какое там «получится»?!
「然則我內直而外曲，成而上比。內直者，與天為徒。與天為徒者，知天子之與己皆天之所子，而獨以己言蘄乎而人善之，蘄乎而人不善之邪？若然者，人謂之童子，是之謂與天為徒。外曲者，與人之為徒也。擎、跽、曲拳，人臣之禮也，人皆為之，吾敢不為邪！為人之所為者，人亦無疵焉，是之謂與人為徒。成而上比者，與古為徒。其言雖教，讁之實也。古之有也，非吾有也。若然者，雖直不為病，是之謂與古為徒。若是，則可乎？」
仲尼曰：「惡！惡可？大多政法而不諜，雖固，亦無罪。雖然，止是耳矣，夫胡可以及化！猶師心者也。」
— Ну раз так, — сказал Янь Хуэй, — тогда я буду внутри прямым, а внешне — изворотливым, приспосабливающимся к обстоятельствам, и буду постоянно ссылаться на общепризнанные догматы.
В душе прямой — значит, я следую велению Неба, а не собственным расчётам. Тот, кто следует велению Неба, понимает, что он такой же сын Неба, как Сын Неба, и говорит что бог на душу положит, не заботясь о том, понравится это кому-то или нет. Про таких говорят, что они как дети, и принимают их за блаженных.
Приспосабливающийся — значит, я следую общественным нормам. Преклонять колени и почтительно кланяться соединив руки у груди — обычный ритуал для подданного. Все так делают, как я осмелюсь не делать? А тот, кто ведёт себя как все, не вызывает у людей нареканий, это и называется следовать общественным нормам.
Если я буду постоянно ссылаться на общепризнанные догматы, значит, я следую заветам древних. И хотя мои слова будут звучать как оторванные от реальности поучения, но это же наследие древних, не я это придумал. Таких людей называют догматиками, они хоть и упоротые, но безвредные. И вот, если я возьму на вооружение все эти приёмы, будет ли это целесообразно?
— Да какое там «целесообразно»! — воскликнул Конфуций. — Методов-то ты перечислил много, да всё не то. Впрочем, они хоть и топорные, но и преступление в них не усмотреть. Но, какие бы правильные речи ты ни говорил, дальше его ушей они не пойдут, — так как же ты сможешь перевоспитать его? Это как пытаться учить того, кто сам считает себя гуру.
顏回曰：「吾無以進矣，敢問其方。」
仲尼曰：「齋，吾將語若！有心而為之，其易邪？易之者，皞天不宜。」
顏回曰：「回之家貧，唯不飲酒、不茹葷者數月矣。若此，則可以為齋乎？」
曰：「是祭祀之齋，非心齋也。」
回曰：「敢問心齋。」
仲尼曰：「若一志，無聽之以耳而聽之以心，無聽之以心而聽之以氣。聽止於耳，心止於符。氣也者，虛而待物者也。唯道集虛。虛者，心齋也。」
Янь Хуэй сказал:
— Тогда я не знаю как быть. Осмелюсь просить учителя подсказать правильную тактику.
— Постись, — ответил Конфуций. — А потом я расскажу тебе. Действовать от ума — не будет ли это вмешательством в естественный порядок вещей? Небо не благоволит тем, кто так делает.
— Семья моя бедна, — сказал Янь Хуэй, — вина не пили и мяса не ели уже несколько месяцев. Это может считаться постом?
— Это может считаться постом религиозным, но не постом для ума.
— Осмелюсь спросить, что значит «пост для ума»?
— Это когда ты сосредотачиваешься и слушаешь: слушаешь не ушами, а прислушиваешься к своему уму; затем не слушаешь ум, а слушаешь ци. Обычное слушание ограничено ушами, наблюдение ума не идёт дальше им же порождённых мыслеобразов. А ци — незрима, но при этом является носителем всего материального мира. Именно в пустоте незримого Путь предстаёт в своей целостности. Опустошиться — вот что такое пост для ума.
顏回曰：「回之未始得使，實自回也；得使之也，未始有回也。可謂虛乎？」
夫子曰：「盡矣。吾語若！若能入遊其樊而無感其名，入則鳴，不入則止。無門無毒，一宅而寓於不得已，則幾矣。絕迹易，無行地難。為人使，易以偽；為天使，難以偽。聞以有翼飛者矣，未聞以無翼飛者也；聞以有知知者矣，未聞以無知知者也。瞻彼闋者，虛室生白，吉祥止止。夫且不止，是之謂坐馳。夫徇耳目內通而外於心知，鬼神將來舍，而況人乎！是萬物之化也，禹、舜之所紐也，伏戲、几蘧之所行終，而況散焉者乎！」
— Пока я не получил от Вас эти наставления, я думал, что всё, что я достигаю, — это плоды моих собственных усилий. Но, обретя опыт их применения, я понял, что никакого «меня» никогда и не было. Это и называется «опустошиться»?
— Именно! Теперь я расскажу тебе как быть. Если сможешь, войдя за ограду его дворца, не чувствовать себя скованным величием его титула, то нужные слова сами войдут в тебя: входят — проповедуй, не входят — значит, молчи. Не будешь прибегать к надуманным приёмам и ухищрениям — и не будет вреда; просто действуй, как того требуют обстоятельства, отпустив собственное желание достичь там чего-то, — вот и всё.
Не оставлять следов легко, сложно ходить не оставляя следов. Исполнять указания людей легко, сложно следовать велению Неба. Говорят, что, чтобы летать, нужны крылья, но ты не слышал, чтобы летали без крыльев. Говорят, что познают с помощью ума и знаний, но ты не слышал, чтобы обретали понимание не полагаясь на ум и знания. Если наблюдать, как оно, это брожение твоего ума, сходит на нет, то из пустоты родится белый свет: благодать нисходит туда, где останавливаются мысли. Если же мысли не остановить, то будет то, что называется «мчаться сидя на месте».
Если сможешь обратить уши и глаза вовнутрь и научишься выходить за пределы ума и знаний, то даже духи и божества стекутся к тебе, не говоря уже о людях. Вот так меняется мир, в этом секрет великих достижений Юя и Шуня, итог всех свершений Фу Си и Цзи Цюя. И если даже эти выдающиеся правители в стремлении к преобразованиям следовали этому пути, то что и говорить об обычных никчёмных людях, вообще не имеющих возможности на что-либо повлиять?
Если в ходе медитативных практик учиться отключать сознание от восприятия ощущений, поступающих от органов чувств, а равно как и от идущего из собственного ума потока мыслеобразов, то оно постепенно станет способно воспринимать более тонкий слой реальности — уровень энергии ци.
Ци, с одной стороны, есть носитель материального мира, являющегося не чем иным, как энергией в различных её проявлениях. А с другой, в её более тонком аспекте, — это проводник Высшей Воли Единого Сознания (то, что в христианстве называется Святым Духом) — ведь именно взаимодействие и трансформация энергий определяют всё происходящее в этом мире.
Буквально: «Путь кристаллизуется в пустоте». Ср. с фразой из 40й главы «Дао Дэ Цзин»: «Все вещи рождаются из имеющегося, а Путь рождается из отсутствия» — т.е., как я писал в соответствующем комментарии, постижение Дао происходит, лишь когда человек направляет своё восприятие за пределы сенсорных ощущений и иллюзорных концепций ума в наполненную пустоту Единого Сознания.
Понятно, что сделать это можно лишь в медитации. А более эффективным этот процесс будет, если, как пишет автор, человек учится ощущать и работать с ци. Работа с энергией — это важнейший элемент традиционных даосских практик, смысл которого в том, чтобы, развивая и усиливая своё поле ци, его структуры и центры, сделать его продолжением своего сознания, своего рода органом восприятия более тонких граней реальности — потому-то фраза выше «слушаешь ци» дословно и звучит как «слушаешь посредством ци». И поскольку ци является носителем материального мира и проводником Высшей Воли, то развивая чувствительность этого органа и используя его как «разъём» для подключения к общему энерго-информационному полю Единого Сознания, человек и становится способным узреть глубинные грани бытия, постигая, в частности, и свой собственный Путь.
А это последнее, если вернуться к контексту, и есть то, что нужно Янь Хуэю, который, исчерпав возможности своего недюжинного ума, так и не понял, как же ему действовать, и теперь, следуя наставлениям Конфуция, должен отринуть его и попытаться выйти за его пределы.
Заключительная часть диалога, судя по всему, происходила спустя некоторое время, достаточное для того, чтобы Янь Хуэй успел обрести тот медитативный опыт, о котором он рассказывает.
В оригинале это предложение представляет собой красивую игру слов за счёт того, что иероглиф 門 (mén / мэнь), переведённый как ‘приёмы / ухищрения’ буквально означает ‘ворота / двери’, подразумевая двери различных школ, учителей и вообще знания. Поэтому второе прочтение может быть таким: «Не будешь стучаться в двери знаний и обивать пороги учителей — и не отравишься [иллюзией того, что знание поможет тебе изменить судьбы мира]. Пребывай в единственном жилище — там, где не ты Тот, кто всё решает».
Легко самоустраниться и ничего не делать, сложно претворять недеяние, т.е. действовать так, будто всё происходит само собой, в гармонии с обстоятельствами и естественным ходом вещей, не внося в него хаотические возмущения от своих устремлений и страстей и собственного надуманного понимания «целесообразности». Эти возмущения всё равно в итоге не окажут никакого воздействия на ситуацию, сгладятся и растворятся, как рябь на поверхности реки не может повлиять на её течение, а человек лишь впустую потратит силы, пытаясь «гнать волну» в стремлении заставить реку Жизни течь туда, куда он хочет или почему-то считает правильным. Но, впрочем, люди считают, что именно так и надо жить свою маленькую жизнь, силясь сделать её «великой»…
«Белый свет» — возможные ощущения практикующего от соприкосновения с божественной природой всего сущего, обычно преломлённой призмой нашего ума в многоцветную иллюзию.
Окончание предложения содержит и другой слой смысла: «Удача живёт там, где спокойно», — ведь только успокоив хаотические метания ума, и можно обрести ясное видение ситуации и интуитивное понимание, в каком направлении двигаться, а в каком — двигаться не стоит. А разве не это является тем, что в этом мире почитается за удачу?
Речь здесь не только о современной технике медитации, когда практикующий, вместо того чтобы останавливать мысли, наоборот, стимулирует свой ум, чтобы что-нибудь визуализировать (= придумывать), пусть даже «белый свет», либо уносится куда-то в фантазиях — и в своём духовном развитии остаётся в итоге на том же месте. Так можно характеризовать и просто жизнь большинства людей, что всё время бегут куда-то в колесе своей судьбы, но почему-то остаются на месте — в той же реальности своего ума, которая, как от неё ни беги, меняется не больше, чем картинка за окном их ипотечной квартиры в спальном районе.
Как осознал выше Янь Хуэй, а ещё до него (во второй главе) Цзы Ци из южного предместья, мир меняет не конкретный человек, вымучивая из себя великие идеи и гениальные замыслы, мир меняется, следуя воле Неба, принимая которую за собственные мысли уже реализуют конкретные люди.
Но тут есть несколько нюансов. Во-первых, не всё, что наполняет наш ум, получит поддержку свыше, чтобы воплотиться в реальности. Ум — он как море, где на поверхности бушуют шторма устремлений и страстей, а в глубине есть течения (тенденции судьбы), которые незримо тянут человека в сторону его предназначения, к тому, что он должен исполнить в соответствии с Высшим Замыслом. Но обычно, не умея погрузиться в глубины своего «Я», человек их даже не осознаёт и искренне переживает, что его сносит куда-то «не туда», пока он, оставаясь на поверхности понимания себя, куда-то хаотически гребёт в бурных волнах противоречивых желаний, разгулявшихся от адского ветра информационного воздействия.
Поэтому, дабы не тратить энергию на это бессмысленное барахтанье, и стоит учиться погружаться в глубины самоосознания, практикуя, как устами Конфуция советует выше автор, «пост для ума», или, современным языком, информационный детокс: отключаться от внешнего хаоса и слушать свой ум — чтобы затем, когда он наконец выговорится или, скорей, вы, уже не надеясь на это, научитесь различать что-то сквозь его бормотание, прикоснуться к Тому, что находится за пределами ума и знаний. Ведь зачастую только так в гаме наполняющих голову шумов и можно распознать лейтмотив Небесной Флейты, являющийся по сути лейтмотивом жизни человека, зовущим его исполнить своё предназначение.
Второй нюанс в том, что иногда Тот, кто играет на Небесной Флейте, делает перерыв на обед и игры с гопи 😉 Намекая на это, Конфуций и говорит выше, что «[если слова в тебя] не входят — значит, молчи». Ведь без помощи свыше выдавить из себя «креатив» или собственным умишком придумать и реализовать схему, которая будет работать, невозможно: Небо не благоволит тем, кто пытается действовать от ума. И это не «закон подлости», а часть природы вещей, — ведь умом невозможно осознать и учесть в своих расчётах все те незримые факторы, что определяют ситуацию.
Так что, когда муза, даже не попив чаю, оставляет тебя и убегает играть непонятно с Кем, не стоит вымучивать из себя идеи, рискуя всё испортить (иногда даже окончательно, как чуть было не казнённый Янь Хуэй со своей кучей надуманных приёмов), а лучше использовать эту возможность, чтобы порефлексировать и осознать, что творец не я и, в общем-то, никогда им не был. Ведь, когда всё получается, такой возможности уже не будет: тогда не то что деревенщине, но и продвинутому практику с кучей «реализаций» захочется сказать: «Это я сам!»
И в-третьих, описанное выше подходит скорей для «обычных никчёмных людей» типа Янь Хуэя, которым вдруг захотелось изменить мир. Всё, что они могут для этого сделать, — это найти и исполнить своё предназначение. Те же, чьё предназначение — править, подчиняя силы природы и формируя сознание людей, создают великие цивилизации и ведут людей к развитию, если они, как в приводимых Конфуцием примерах, используют для этого способности обретённые посредством духовной практики. Ну а если они, как сейчас, используют для этого возможности, что дают материальные ресурсы и материалистическое знание, то роль их, как видим, в том, чтобы вести людей к деградации, а цивилизацию разрушать. Но это тоже нормально: пришло время разбрасывать камни.
葉公子高將使於齊，問於仲尼曰：「王使諸梁也甚重，齊之待使者，蓋將甚敬而不急。匹夫猶未可動，而況諸侯乎！吾甚慄之。子常語諸梁也，曰：『凡事若小若大，寡不道以懽成。事若不成，則必有人道之患；事若成，則必有陰陽之患。若成若不成而後無患者，唯有德者能之。』吾食也，執粗而不臧，爨無欲清之人。今吾朝受命而夕飲冰，我其內熱與！吾未至乎事之情，而既有陰陽之患矣；事若不成，必有人道之患，是兩也。為人臣者不足以任之，子其有以語我來！」
Начальник уезда Шэ по имени Цзы Гао был командирован в царство Ци и перед отъездом пришёл посоветоваться с Конфуцием:
— Правитель дал мне очень важное поручение. Но ведь как в царстве Ци обращаются с послами? Внешне — с большим почётом, а по сути дела — наплевательски. Поэтому туда даже простолюдин не захотел бы поехать, а что и говорить про чжухоу?! Меня просто трясёт! Да и Вы часто мне говорили: «Из всех дел, больших или мелких, неожиданно мало в итоге дают повод для радости. Если дело не вышло, то обязательно пострадаешь от людей, а если оно успешно, то непременно жди проблем от Вселенной. Успех или неудача — в любом случае впоследствии избежать беды сможет только праведник».
Обычно я питаюсь просто, не стремлюсь к изыскам. И в доме моём никто не любит холодную пищу. Но сегодня, с утра получив приказ, вечером я уже пью ледяную воду: внутри всё горит. Я ещё не приступил к этому делу, а уже столкнулся с напастями от Вселенной. А если поездка не увенчается успехом, то ещё неизбежно пострадаю от людей. То есть получается двойная напасть. Человеку, пусть даже сановнику, не под силу с ней справиться. Но досточтимый наверняка знает способы, поведайте же их мне!
仲尼曰：「天下有大戒二：其一，命也；其一，義也。子之愛親，命也，不可解於心；臣之事君，義也，無適而非君也，無所逃於天地之間。是之謂大戒。是以夫事其親者，不擇地而安之，孝之至也；夫事其君者，不擇事而安之，忠之盛也；自事其心者，哀樂不易施乎前，知其不可奈何而安之若命，德之至也。為人臣子者，固有所不得已，行事之情而忘其身，何暇至於悅生而惡死！夫子其行可矣！
Конфуций сказал:
— В этом мире есть две великих аскезы. Одна — это судьба, другая — это долг. То, что дети привязаны к родителям, — это судьба, — это нельзя просто взять и вырвать из сердца. То, что подданные служат правителю, — это долг, — нет такого места, где не было бы власти, никуда от неё не сбежишь. Вот что называется «великие аскезы». Следуя им, сыну служить родителям и в любых ситуациях спокойно принимать это как должное — это верх сыновней почтительности, а сановнику служить правителю и, какое бы ни было поручение, беспрекословно исполнять его — это верх преданности. А для того, кто служит своей душе, не позволять эмоциям, выходя на первый план, менять своё мировосприятие и, зная, что с ними ничего не поделать, спокойно принимать их как судьбу — это верх добродетели. Сановник всего лишь человек, и для него есть вещи, над которыми он не властен. Поэтому просто сосредоточьтесь на само́м деле и забудьте о себе, — разве будет тогда досуг цепляться за жизнь и бояться смерти? Действуя так, досточтимый сможет с этим справиться!
丘請復以所聞：凡交，近則必相靡以信，遠則必忠之以言，言必或傳之。夫傳兩喜兩怒之言，天下之難者也。夫兩喜必多溢美之言，兩怒必多溢惡之言。凡溢之類妄，妄則其信之也莫，莫則傳言者殃。故法言曰：『傳其常情，無傳其溢言，則幾乎全。』
夫言者，風波也；行者，實喪也。風波易以動，實喪易以危。故忿設無由，巧言偏辭。
Позвольте также повторить Вам кое-что из слышанного мною. Как правило, при общении с ближними из-за неизбежного тесного контакта между сторонами возникает доверие; при общении же с дальними доверия нет, и поэтому нужно быть осторожным в словах. При этом слова эти ещё должен кто-то передать. И человек, которому придётся передавать между двумя сторонами слова благосклонности или гнева, — самый разнесчастный человек в мире. Ведь в выражении благосклонности обязательно будет чрезмерно много красивых слов, в выражении гнева — чрезмерно много грубых слов. Такое преувеличение — это тоже своего рода ложь. А когда чувствуется ложь, люди уже не верят ничему, и посланнику, принёсшему эти известия, несдобровать. Поэтому в древности говорили: «Передавай только неизменную суть, не нужно преувеличений — и, может быть, останешься цел».
Речь подобна ветру и волнам в том, что отправившийся в путь теряет прочную опору. Как ветер и волны легко приходят в движение, так же, произнося речи и раскачавшись на волнах собственного красноречия, легко потерять чувство реальности и подвергнуть себя опасности. Вот так и возникает взаимная ненависть, казалось бы, без причины, а всему виной искусная риторика и предвзятые заявления.
且以巧鬥力者，始乎陽，常卒乎陰，大至則多奇巧；以禮飲酒者，始乎治，常卒乎亂，大至則多奇樂。凡事亦然。始乎諒，常卒乎鄙；其作始也簡，其將畢也必巨。
獸死不擇音，氣息茀然，於是並生心厲。剋核大至，則必有不肖之心應之，而不知其然也。苟為不知其然也，孰知其所終！故法言曰：『無遷令，無勸成。』過度，益也。遷令、勸成殆事，美成在久，惡成不及改，可不慎與！
且夫乘物以遊心，託不得已以養中，至矣。何作為報也！莫若為致命。此其難者。」
И ещё: участники состязаний в мастерстве начинают на светлой стороне, но обычно заканчивают на тёмной, в итоге доходя до коварства; участники культурного застолья начинают чин чином, но обычно заканчивают как придётся, в итоге доходя до разнузданного кутежа. Всё так: вначале люди ведут себя достойно, а в конце готовы на подлость; их замашки вначале скромны, а в конце уже не лезут ни в какие рамки.
Как загнанный зверь перед смертью яростно мечется в агонии, ещё больше ожесточая сердца сражающихся с ним людей, так и человек, если действует слишком настойчиво и жёстко, будет естественным образом вызывать в людях недостойную реакцию, сам не понимая, почему так происходит. А если действовать и не понимать происходящего, кто вообще может знать, чем всё это закончится? Поэтому в древности говорили: не нарушай приказы, не упорствуй в стремлении во что бы то ни стало достичь желаемого. Перегибать палку — это перебор. Предаваться самодеятельности и чрезмерно жаждать успеха — верный способ загубить дело. Отменные результаты требуют времени, а если в итоге всё обернётся провалом, то уже не успеешь исправить. Так как же можно не быть осознанным?
Обуздать материальное, чтобы ум был свободен для привольного странствия, отдаться естественному ходу вещей, действуя в гармонии с обстоятельствами без личного желания обрести внешнее, для того чтобы культивировать внутреннее, — вот к чему надо стремиться. А в чём смысл действовать ради воздаяния? Уж лучше ради того, чтобы до конца исполнить свою миссию. И в этом вся сложность.
Дословно это могло бы звучать: «Если дело не вышло, то обязательно будут бедствия в контексте того, как всё устроено у людей» — т.е. проблемы социально-экономического, правового, межличностного, бытового характера или в лучшем случае (если вы, конечно, не мастер изощрённого самобичевания) просто лёгкий укол неудовлетворённого самолюбия, когда в роли этих людей выступает собственное эго.
Дословно: «Если дело успешно, то обязательные будут проблемы Инь и Ян» — имеются в виду неблагоприятные последствие, предопределённые незримыми для человека факторами и тонкими законами мироустройства.
С одной стороны, это могут быть душевные или физические страдания, ставшие следствием нарушения баланса энергий Инь и Ян, о чём говорит дальше Цзы Гао: когда из-за стресса, вызванного стремлением во что бы то ни стало достичь желаемого или страхом неудачи, человек, как сейчас говорят, перегорает. И, даже если он умудрится успешно воплотить желаемое, эмоциональные перегрузки, хроническое переутомление и постоянное игнорирование естественных принципов функционирования организма не останутся без последствий, которые, не понимая их природу, люди часто принимают за напасти от Вселенной.
А с другой стороны, есть ещё более тонкие факторы, вообще не доступные человеческому пониманию, но которые по принципу равновесия Инь и Ян («обретаешь — теряя, а обретая — наоборот, теряешь») формируют нашу судьбу. Но когда и как это реализуется в жизни или, быть может, уже в жизни следующей, нам, слава Богу, неведомо — ведь иначе было бы неприкольно жить. И только праведник, который, пребывая в этом мире, уже не живёт в нём, т.е. действует не имея личных мотивов, достигает не стяжая, лишь он и способен избежать негативных последствий своей кармы — как, впрочем, и позитивных тоже, уже не будучи влеком тяжёлым, приторно-дурманящим вкусом материального счастья.
Игнорирование естественных принципов функционирования организма, которое я упомянул в предыдущем комментарии, часто носит вынужденный характер: вот и Цзы Гао, как любой китаец, знающий, что пить ледяную воду вредно, просто не мог иначе.
Так-то в Грузию можно попробовать через Верхний Ларс… Имеется в виду, что для тех, кто хочет сохранить высокое положение и общественный статус, нет иного пути, кроме как служить власти. В наши времена просто бывает, что есть возможность выбрать, какой именно.
Устами Конфуция автор сформулировал три идеала конфуцианского общества, устремлённость к которым поможет стать в этом обществе достойным человеком, может быть даже членом партии. Что же касается духовного развития, то первые два к нему отношения не имеют, а третий, хотя и звучит красиво, но по сути просто абстрактный идеал, который — вспомним притчу об обезьянах «Утром три» из Главы 2 — нельзя достичь от ума обычной осознанностью, особенно если продолжать сидеть не в медитации, а внутри «реальности» своего ума и вариться в информационном поле мирских устремлений и страхов. Впрочем, Конфуций своё дело сделал — показал дверь, а уж как стать ежами — думайте сами 😉
Дословно «оседлать материальное» — т.е. перестать быть рабом вещей, отпустив или обуздав чрезмерные материальные устремления, способные стать препятствием на духовном пути, и, с другой стороны, использовать все возможности, что даёт материальный мир, для самосовершенствования.
Сложность не в том, чтобы исполнить своё предназначение. Вся сложность заключается в том, чтобы не действовать ради воздаяния, т.е. отринуть эго-мотивацию и весь придуманный умом иллюзорный смысл «зачем мне всё это надо?», следуя которым человек пытается достигать каких-то надуманных или навязанных целей, считая, что в этом и есть его предназначение, и недоумевает, почему же это так сложно.
Но если он способен успокоить свой ум и пребывать в гармонии с собой, то понимание своего предназначения и путей его реализации естественным образом приходит к нему. И тогда исполнить свою миссию совсем не сложно: нужно лишь идти вперёд, и в судьба сама создаст все необходимые для этого условия.
顏闔將傅衛靈公大子，而問於蘧伯玉曰：「有人於此，其德天殺。與之為無方，則危吾國；與之為有方，則危吾身。其知適足以知人之過，而不知其所以過。若然者，吾奈之何？」
蘧伯玉曰：「善哉問乎！戒之慎之，正汝身也哉！形莫若就，心莫若和。雖然，之二者有患。就不欲入，和不欲出。形就而入，且為顛為滅，為崩為蹶。心和而出，且為聲為名，為妖為孽。彼且為嬰兒，亦與之為嬰兒；彼且為無町畦，亦與之為無町畦；彼且為無崖，亦與之為無崖。達之，入於無疵。
Когда Янь Хэ назначили наставником старшего сына Лин-гуна, правителя царства Вэй, он пришёл за советом к Цю Боюю:
— Есть тут один человечек, нрава жестокого. Если я буду ему потакать и не буду пытаться воспитывать, то, вступив на престол, он принесёт погибель стране. Если же попытаюсь наставлять его, то несдобровать мне самому. Понимать чужие слабости ему ума хватает, но собственные пороки он не видит. И вот что мне делать с таким воспитанником?
— Хороший вопрос! — сказал Цю Боюй. — Осмотрительность и осознанность, но при этом держи себя прямо! Внешне неплохо было бы ему немного подыграть, а внутри хорошо бы примириться с происходящим. Но у этого есть и свои сложности. Подстраиваясь внешне, не допускай, чтобы это вошло внутрь и стало частью твоей натуры. А примирившись внутри, не надо показывать это снаружи. Ведь если, подстраиваясь внешне, ты впустишь это внутрь, то тоже, как принц, будешь подрывать, уничтожать, разваливать и попирать. Если примирившись внутри, ты будешь и внешне демонстрировать это примирительное отношение, то все сочтут, что ты жаждущий славы коварный лицемер.
汝不知夫螳蜋乎？怒其臂以當車轍，不知其不勝任也，是其才之美者也。戒之慎之！積伐而美者以犯之，幾矣。
汝不知夫養虎者乎？不敢以生物與之，為其殺之之怒也；不敢以全物與之，為其決之之怒也。時其飢飽，達其怒心。虎之與人異類而媚養己者，順也；故其殺者，逆也。
夫愛馬者，以筐盛矢，以蜃盛溺。適有蚊虻僕緣，而拊之不時，則缺銜、毀首、碎胸。意有所至，而愛有所亡，可不慎邪！」
Разве ты не видел богомола? Напрягает свои лапки и не понимает, что преградить путь повозке ему не под силу, — таков тот, кто гордится своими достоинствами. Осмотрительность и осознанность! Если ты, весь такой правильный, будешь этим кичиться, тем самым ты заденешь его за живое, и тогда всему конец.
Или разве ты не видел дрессировщиков тигров? Они не дают тиграм живых зверей, чтобы те не свирепели, убивая их. Не дают и целые туши, так как, раздирая их, тигры тоже свирепеют. Подстраиваясь под степень сытости тигров, дрессировщики способны укротить их свирепый нрав. Тигры — существа другого рода нежели люди, но и они будут ластиться к тому, кто о них заботится, если он следует их природе, и растерзают его, если он пойдёт против неё.
Тот, кто души не чает в своём коне, готов собирать в корзину его навоз и наполнять его мочой антикварную вазу. Но случится так, что овод сядет на коня — и хозяин поспешно прихлопнет его, — непривязанный конь с испугу размозжит ему голову и пробьёт грудь. Воистину, в помыслах — идеалист, а в страстях — пофигист. Так как же можно не быть осознанным?
Повозка в этой метафоре, очевидно, символизирует естественный ход вещей, для которого есть миллионы способов раздавить того, кто, одержимый химерами своего эго, способными принять облик любых достойных устремлений и великих идеалов (в данном случае — благополучие всей страны), вздумает встать у него на Пути. Цю Боюй приводит лишь наиболее вероятный сценарий.
Буквальный, но более громоздкий перевод оригинальной фразы мог бы быть таким: «В наших помыслах всегда есть стремление к идеалу, а в наших привязанностях всегда есть то, что упускаешь из виду или чем пренебрегаешь». Так, изо всех сил желая как лучше, но ослеплённый своими привязанностями, человек и попадает в беду, как этот незадачливый хозяин коня.
В данном случае Цю Боюй предостерегает Янь Хэ, чтобы, с одной стороны, стремление во что бы то ни стало переделать жестокий нрав подростка и сделать из него достойного правителя, а с другой — привязанность к тем благам, что даёт положение наставника наследного принца, не стали для него источником бед.
匠石之齊，至乎曲轅，見櫟社樹。其大蔽數千牛，絜之百圍，其高臨山十仞而後有枝，其可以為舟者旁十數。觀者如市，匠伯不顧，遂行不輟。
弟子厭觀之，走及匠石，曰：「自吾執斧斤以隨夫子，未嘗見材如此其美也。先生不肯視，行不輟，何邪？」
曰：「已矣，勿言之矣！散木也，以為舟則沈，以為棺槨則速腐，以為器則速毀，以為門戶則液樠，以為柱則蠹。是不材之木也，無所可用，故能若是之壽。」
Плотник Ши шёл в царство Ци и, проходя деревню Кривая Оглобля, увидел дуб, который почитался там как священный. Огромное было то дерево: тень его могла бы укрыть тысячу коров, в обхвате — сто чи, высокое как гора, а ветви начинаются аж в десяти жэнях от земли. Из них больше десятка так велики, что из них можно сделать лодку. И как рыночной площади собирается толпа из желающих поглазеть на это дерево. Но плотник Ши даже не взглянул на него и пошёл дальше не останавливаясь.
Его ученик, вдоволь насмотревшись на дерево, догнал плотника Ши и говорит:
— С тех пор как я взял в руки топор, чтобы стать Вашим учеником, я не видел более превосходного материала, чем это дерево. Но Вы, учитель, даже не пожелали взглянуть на него, прошли не останавливаясь. Отчего так?
— Прекрати! Ни слова об этом дереве! Это просто никчёмная деревяшка: построишь лодку — она потонет, сделаешь гроб — он быстро сгниёт, сосуд — скоро развалится, ворота — будут сочиться смолой, несущую балку — так её съедят жуки, — в общем, это даже не древесина. И такой долгий век простоять оно смогло лишь потому, что ни на что не годно.
匠石歸，櫟社見夢曰：「女將惡乎比予哉？若將比予於文木邪？夫柤、梨、橘、柚、果、蓏之屬，實熟則剝，剝則辱，大枝折，小枝泄。此以其能苦其生者也，故不終其天年而中道夭，自掊擊於世俗者也。物莫不若是。且予求無所可用久矣，幾死，乃今得之，為予大用。使予也而有用，且得有此大也邪？且也，若與予也皆物也，奈何哉其相物也？而幾死之散人，又惡知散木！」
匠石覺而診其夢。弟子曰：「趣取無用，則為社何邪？」
曰：「密！若無言！彼亦直寄焉，以為不知己者詬厲也。不為社者，且幾有翦乎！且也，彼其所保，與眾異，以義喻之，不亦遠乎！」
Когда плотник Ши вернулся домой, это дуб явился ему во сне и сказал:
«С кем ты сравнил меня? С полезной древесиной? Айва, груша, мандарин, помело и прочие фруктовые деревья, — как созреют плоды, их начинают обдирать, а им лишь остаётся сносить это надругательство: большие ветки ломают, малые пригибают. Эти деревья из-за собственных способностей осложняют себе жизнь. И в результате не проживают отпущенный им Небом срок, а погибают в середине жизненного пути, сами навлёкшие на себя напасти от обывателей. В этом мире по-другому не бывает.
Как же долго я пытался стать бесполезным! И вот сейчас, на склоне лет, я достиг этого, и для меня в этой бесполезности огромная польза. А могла бы эта польза быть настолько же велика, будь во мне для людей хоть какой-то прок?
Да к тому же, и ты, и я — мы лишь невежественные создания, воплощённые в материальном теле. Как же можно с таким ограниченным восприятием пытаться судить о вещах и явлениях? Стоящий одной ногой в могиле никчёмный человечишко — да что он понимает в никчёмных деревяшках?!»
Проснувшись, плотник Ши истолковал этот сон ученику. Ученик спросил:
— Но, если он пытался стать бесполезным, зачем же он заделался священным?
— Тсс! Молчи! В этом-то и был его расчёт! Ведь не понимающие его мотивов ругают его за его бесполезность. И не считайся он священным, они давно бы срубили его. Ведь то, как он оберегает себя, уж очень отличается от общепринятого, и с точки зрения общественной морали это вряд ли может быть правильно понято.
Намёк на то, что, про сравнению с дубом, при благоприятных условиях способным простоять одну-две тысячи лет и более, продолжительность человеческой жизни ничтожно мала.
南伯子綦遊乎商之丘，見大木焉有異，結駟千乘，隱將芘其所藾。子綦曰：「此何木也哉！此必有異材夫！」仰而視其細枝，則拳曲而不可以為棟梁；俯而見其大根，則軸解而不可為棺槨；咶其葉，則口爛而為傷；嗅之，則使人狂酲三日而不已。子綦曰：「此果不材之木也，以此至於其大也。嗟乎！神人以此不材！」
Когда Цзы Ци из южного предместья гулял в Шанцю, он увидел необычайно большое дерево: тысяча повозок, запряжённых каждая четвёркой лошадей, могли бы укрыться в его тени. Цзы Ци воскликнул: «Вот это дерево! Какой же необычной должна быть его древесина!»
Он поднял голову и посмотрел на ветви, но ветви были скрюченные — непригодные для изготовления балок. Тогда он наклонился и осмотрел ствол, но тот был весь в трещинах и не годился на доски для гроба. Цзы Ци оторвал листочек и лизнул его — во рту сразу появились волдыри, понюхал его — и ещё через три дня ходил как в дурмане.
— Получается, это дерево ни для чего непригодно, потому оно так велико, — проговорил Цзы Ци. — О! Так вот почему святые предпочитают не быть материалом!
Иероглиф 材 (cái / цай) ‘материал’, также означает ‘талант / способность’, и это даёт возможное понимание, каким образом святые не становятся материалом: они предпочитают не иметь талантов и не обнаруживать своих способностей (см. также, например, Главу 28 «Дао Дэ Цзин»).
Смысл аллегории в том, что достичь настоящего величия, т.е. превзойти иллюзию материального существования, можно, лишь когда человек, как бесполезное дерево, сохраняет себя, культивируя жизненную энергию для собственного духовного роста, а не растрачивает её на мирскую суету, сжигая свою жизнь, как дрова, в топке паровоза Сансары в глупой иллюзии, будто бы, хорошенько разогнав его, можно улететь на нём к звёздам.
宋有荊氏者，宜楸、柏、桑。其拱把而上者，求狙猴之杙者斬之；三圍四圍，求高名之麗者斬之；七圍八圍，貴人富商之家求樿傍者斬之。故未終其天年，而中道已夭於斧斤，此材之患也。故解之以牛之白顙者，與豚之亢鼻者，與人有痔病者，不可以適河。此皆巫祝以知之矣，所以為不祥也，此乃神人之所以為大祥也。
В царстве Сун есть земли клана Цзин благоприятные для произрастания малотуса, кипариса и шелковицы. Но лишь вырастут они толщиной в один или два обхвата ладонью, как кто-нибудь срубит, чтобы сделать колышек для привязывания обезьян. В три-четыре обхвата — срубят, чтобы сделать балку для постройки высокого дома. В семь-восемь обхватов — родственники почившего вельможи или купца срубят на доски ему для гроба. Поэтому эти деревья не проживают отпущенный им Небом срок, а погибают под топором в середине жизненного пути. Таково бедствие тех, в ком люди видят материал для своих нужд. В древности при замаливании бога реки телёнка с белой отметиной на лбу, свинью со вздёрнутым рылом или человека с геморроем нельзя было топить в реке. Считая их несчастливыми, шаманы специально проверяли это. А люди духовные считали, что именно в этом для них большое счастье.
支離疏者，頤隱於臍，肩高於頂，會撮指天，五管在上，兩髀為脅。挫鍼治繲，足以餬口；鼓筴播精，足以食十人。上徵武士，則支離攘臂而遊於其間；上有大役，則支離以有常疾不受功；上與病者粟，則受三鐘與十束薪。夫支離其形者，猶足以養其身，終其天年，又況支離其德者乎！」
Был один калека: щёки вдавлены в пупок, плечи выпирают выше головы, шейные позвонки торчат в небо, лицо вывернуто вверх, а бёдра торчат из подмышек. Занимался тем, что стирал и чинил одежду, и этого хватало ему на пропитание. А если помогал кому-то просеивать рис, то еды ему давали столько, что хватило бы прокормить десятерых. Когда набирали солдат, он, засучив рукава, вальяжно прогуливался среди рекрутов. Когда людей посылали на общественные работы, его как калеку не трогали. Когда больным раздавали зерно, он получал три чжуна и ещё десять вязанок хвороста. Если этот физически ущербный и то вполне мог прокормить себя и прожить до конца отпущенный ему срок, то уж о нравственно ущербных и говорить нечего!
«Нравственно ущербными» здесь названы те, кто не соответствует нравственным нормам общества: не желает быть полезным и отдавать себя служению людям, не стремится к успеху и достижениям. Общественная мораль по определению всегда порицала тех, кто не хотел быть частью Системы. Но это часто не мешает им неплохо себя чувствовать (особенно если ещё удастся «заделаться священным» 😉).
孔子適楚，楚狂接輿遊其門曰：
「鳳兮鳳兮，何如德之衰也！
來世不可待，往世不可追也。
天下有道，聖人成焉；
天下無道，聖人生焉。
方今之時，僅免刑焉。
福輕乎羽，莫之知載；
禍重乎地，莫之知避。
已乎已乎，臨人以德！
殆乎殆乎，畫地而趨！
迷陽迷陽，無傷吾行！
吾行卻曲，無傷吾足！」
Когда Конфуций пришёл в царство Чу, местный сумасшедший Цзе Юй ходил у него под окнами и пел:
Феникс, о Феникс, ну и как тебе эта эпоха упадка?
Светлого будущего не дождаться, прошлого, кажущегося совершенным, не вернуть.
Когда в Поднебесной порядок, Мастерами становятся;
Когда в Поднебесной смута, Мастерами рождаются.
Вот и в наше время, все думают лишь о том, как спасти свою шкуру.
Счастье легче пёрышка, но никто не знает, как его унести.
Беда тяжелей, чем ком земли, но никто не знает, как от неё увернуться.
Довольно, о, довольно нависать над людьми со своей нравственностью!
Гибельно, о, гибельно бегать внутри самим же нарисованных границ!
О вводящая в заблуждение правильность! Не дай мне усомниться в моём пути!
Я иду по кривой дорожке отрицания тебя, не дай мне утратить свою самодостаточность!
Когда в Поднебесной смута, Мастерами рождаются.К тексту ⮍
Эффективная практика требует тишины ума, чего может быть сложно достичь в нервной атмосфере общественных катаклизмов, когда ум будет выполнять свою основную задачу — пытаться обеспечить выживание, а не расслабляться.
Поэтому в такие времена Мастером можно только родиться, и, как можно понимать это высказывание Цзе Юя, в смутные времена Мастера, вероятно, действительно иногда вынуждены воплощаться на Земле, чтобы указать человечеству Путь. Так что, если наша цивилизация ещё «операбельна», может, и нам пришлют кого-нибудь…
В китайском оригинале это действительно во многом выглядит как несуразный бред сумасшедшего, смысл которого сокрыт за тонкой игрой коннотаций использованных иероглифов. Возможность погрузиться в эти тонкости оставлю для синологов-психопатологов, сам же прокомментирую такой, чуть более осмысленный вариант.
Вдохновлённый идеалами совершенной жизни, оставленными древними мудрецами, Конфуций пришёл в царство Чу, чтобы учить людей нравственности и тем самым помогать им строить светлую, счастливую жизнь. Но там какая-то жесть: смута, война или просто спецоперация, — в общем, людям немного не до того. Или, скорей всего, они уже поняли, что в такой ситуации для выживания куда важней следовать инстинктам, интуиции и здравому смыслу, чем придуманным людьми законам и нравственным нормам. Да и в любые времена счастье и несчастье определяются куда более тонкими, незримыми для людей факторами, чем просто следование или неследование заповедям.
Поэтому Цзе Юй и призывает Конфуция перестать «нависать над людьми» со своей «вводящей в заблуждение правильностью» и «бегать внутри самим же нарисованных границ» — т.е. пытаться заключить Жизнь в границы своих иллюзорных представлений и надуманных принципов. Ведь, какими бы правильными они ни казались, стремление не слышать голос Естества, а жить в своей, нарисованной умом и его знанием реальности есть ведомая гордыней попытка противостоять природе вещей, гибельная по своей сути. (Впрочем, отмечу в скобках, этот вечный бунт маленького эго, не желающего принимать реалии мироустройства и вечно сражающегося с ними в попытках доказать самому себе собственную значимость, собственную правоту и могущество своего знания, тоже часть природы вещей, естественный механизм самоуничтожения / зачистки, отвечающий за то, почему ведомые эго существа и поставившие знание на службу эго цивилизации не живут долго, — см. Главу 7 «Дао Дэ Цзин»).
Ну а тем сумасшедшим, кто отрицает эти крысиные бега внутри самим же нарисованных границ, остаётся лишь уповать, чтобы вводящая в заблуждение правильность общественных представлений не дала им утратить понимание того, что «всё, что им нужно, у них уже есть».
山木自寇也，膏火自煎也。桂可食，故伐之；漆可用，故割之。人皆知有用之用，而莫知無用之用也。
Горное древо само себя губит, свеча сама себя плавит. Коричное дерево можно употреблять в пищу, поэтому его рубят. Лаковое дерево можно использовать, поэтому его надрезают. Все знают назначение того, что имеет применение, но никто не знает назначения того, что применения не имеет.
...привлекая лесоруба возможностью быть как-то использованным.
Найти себе применение в этом мире, подобно свече сжигая себя ради людей так, как это вписывается в социальные нормы эпохи, — вот в чём согласно конфуцианской этике видится предназначение человека. А в чём может быть назначение человеческой жизни вне применения себя в материальном мире, никто не понимает.
В среде учеников Конфуция благодаря своим способностям Янь Хуэй пользовался заслуженным признанием и был любимцем учителя. Но при дворе подающий надежды школяр вряд ли будет для кого-то авторитетом, а значит, чтобы не быть казнённым как смутьян, ему придётся притушить свой блеск и снизить риторику своих обличительных проповедей, т.е. по сути начать поддакивать тирану. Но это, по словам Конфуция, прямая противоположность тому, чего хочет добиться Янь Хуэй, да и казнь отсрочит ненадолго.